- В войне априори не может быть ничего хорошего. Это – война. Так начался разговор с нашим земляком, бойцом СВО с позывным «Дон». Сегодня «Дон» находится в Арзамасе – восстанавливается после очередного ранения. В беседе с нами он поделился своими мыслями о войне, о том, что происходит там, на линии соприкосновения, и понимает ли это наше общество.

Не имел права отказаться

В Арзамасе жизнь шла своей размеренной чередой – семья, небольшой бизнес. Нормальная устоявшаяся жизнь. Но 21 сентября 2022 года была объявлена частичная мобилизация.

- 24 сентября пришел в военкомат для уточнения данных, и мне вручили повестку. 26 был в Клинцах. Там сформировали группу из 220 подготовленных людей. И 29 оказался уже под Лиманом, - рассказывает он.  

В первую очередь мобилизовывали тех, кто имел боевой опыт. В 2008 году он, оставшись после срочной служить по контракту, стал участником событий в Южной Осетии по принуждению Грузии к миру. Это, по всей вероятности, сыграло свою роль. Однако причин не идти опять воевать, как говорит сам, было более чем предостаточно: жена находилась в положении, да и по здоровью имелись определенные ограничения. Но он, воспитанник Арзамасского детского дома, решил, что не может воспользоваться всем этим в то время, когда стране нужна помощь.  

- Государство не бросило меня в трудный момент, не оставило беспризорничать, оказало всяческую поддержку. Поэтому и не имел права отказаться. Конечно, жена билась за меня: ходила в военкомат, писала письма в различные инстанции… Тем не менее я уже почти 2 года там. С войной вообще свыкнуться невозможно. Вы знаете, у меня уже третье ранение. И что каждый раз переживает моя жена – я даже представить не могу.  Каждый раз - это слезы. До войны она не была религиозной, верующей. Теперь молится постоянно...

Идешь и делаешь

«Дон» рассказывает, что за время в зоне СВО служил и в разведке, и в пехоте, и в «штурмах»…  Имеет несколько боевых наград. Какие именно – просил не называть. Скажем лишь, что награды очень серьезные. О последнем ранении говорит весьма скупо и неохотно.

- Шел накат, штурм… Был тяжелый, очень тяжелый бой...  И все.

Подразделение штурмовало поля с лесопосадками. Это, по словам бойца, очень тяжелая «работа». В городе - любой камушек, любая стена тебе защита. Здесь же, на открытой местности, коптеры тебя видят круглосуточно.

С такой войной вообще, считает боец, никто и никогда не сталкивался. Но парни выполняют свою «работу».

- Если стоит задача – ты идешь и делаешь. Главное - не «пятисотиться» («пятисотые» – дезертиры. - Прим. авт.). Конечно, вначале было тяжело. Потом все это перерастает в обычную работу. И ты должен выполнить ее и остаться в живых.

И, несмотря на все трудности, наши ребята продвигаются вперед. Медленно, но идут.

- Двигаемся. Пускай не с такой силой, как хотелось бы, - продолжает «Дон». - Идет окопная война - что вы хотите? Все закопались, врылись и чего-то ждут…

По правильному пути

Мотивация у наших бойцов там, в зоне специальной военной операции, разная. Кто-то приходит добровольцем из-за своих патриотических побуждений, кто-то, что скрывать, хочет поправить свое финансовое положение, кому-то просто все надоело в мирной жизни… Но…

- Знаю мужика, который отсидел 20 лет, - продолжает «Дон». - Ему оставалось 2 года. Была возможность подписать контракт на год. Он подписал на два. Говорит: «Не хочу быть никому должным, хочу Родине помочь».

Иными словами, какими бы не были изначально мотивы, там все прекрасно понимают, за что воюют, за что проливают кровь и ежеминутно рискуют жизнью.

- Мы делаем правое дело. Мы защищаем свою Родину, интересы своей страны, мы идем за своим Президентом. А как показывает практика, Владимир Владимирович сейчас идет по правильному пути, - убежден «Дон». -  И мы его полностью поддерживаем и будем поддерживать до конца.

Когда проигрывает дипломатия

Нашему собеседнику 37 лет. Его старшему сыну – 14, младший родился, когда он был уже на войне. Сейчас ему 1 год и 4 месяца. В силу и своего возраста, и ответственности за свою семью, своих детей «Дон» на все происходящее смотрит трезво и без всякого пафоса.

- Я не хочу продолжения войны, и позиция нашего Президента Владимира Владимировича Путина мне очень нравится. Он полностью открыт. Говорит, давайте договариваться. Но с той стороны его не хотят слышать. И не хотят понимать, что не победят в этой войне никогда, ни при каких условиях!

Мы говорим, что готовы сесть за стол переговоров, но я не вижу с той стороны, чтобы хоть один дипломат пришел и сказал: «Да, ребята, давайте». Война - это не выход. Война начинается тогда, когда проигрывает дипломатия. Сейчас же дипломатии с той стороны нет вообще никакой.

Черчилль когда-то сказал: «Для войны нужно три вещи: деньги, деньги и деньги». И пока есть финансовая помощь Украине, пока это выгодно для сдерживания России, для оборота денег, для укрепления западного ВПК, – все это будет продолжаться. Понятно, что когда-то и эта война закончится. Вопрос - в цене, какой ценой это будет оплачено…

Пока не «кольнет»

Кто бы что ни говорил, но специальная военная операция изменила наше общество. На многое мы стали смотреть по-другому. То, что казалось когда-то незыблемым идеалом, рухнуло, и на смену пришли другие приоритеты. Не у всех, конечно. «Дон» опять-таки по-своему смотрит на это.

- Сплоченность, русский дух – они там, на войне, - считает он. - Здесь же многие вообще не понимают, что происходит, многие – даже не знают, что была мобилизация…

На одной из эвакуаций уже в России в Брянской области я на костылях зашел в магазин. Там было человек 15 бойцов. Все закупались. В шутку говорю продавцу: «Военные вам какую выручку делают! Можно и скидочку». Она: «Ребят, вы и так много денег зарабатываете»… Понятно, что это мелочи. Но стержень этого всего в том, что многие не чувствуют, что идет спецоперация, а со стороны Запада – самая настоящая война. Пока нас не «кольнет», пока не случится настоящая беда – общество не сплотится. Как были здесь какие-то мелкие дрязги, так и остаются: один другому не уступил дорогу, и начинается…

За мирную жизнь

Отпуск по ранению у нашего собеседника подходит к концу. 29 июля «Дон» отбывает обратно, в зону соприкосновения. Он уже получил назначение командиром отделения штурмового взвода. Предлагали учиться на офицера, но отказался. Говорит, что «сыт по горло».

- Раньше хотел связать жизнь с военным делом. Даже два года учился в кадетском корпусе. Но решил, что армия – это не мое, - говорит он. - Тем не менее, армия не отпускает, бежит за мной и догоняет. Но хочется мирной жизни, хочется воспитывать своих детей. И очень хочется, чтобы никогда, ни-ко-гда мои дети не знали, что такое война. Сегодня я понимаю прекрасно тех людей, которые пережили Великую Отечественную войну. У моей жены бабушке 92 года. И я вижу, с каким она трепетом к этому слову «война» относится. Я не хочу ни в коем случае, чтобы мои дети знали такое слово. Это мое самое большое желание. Для этого я сейчас и там.

Николай ЖИДКОВ.