«Город прекрасный между российскими уездными городами. Вид его от Нижнего обольстителен. Церквей и каменных строений не чрезвычайно много, но все они в приближении к городу, кажутся будто собранными в одну точку и представляют картину величественную. Не доезжая еще пяти верст, уже любо на него смотреть. Он довольно обширен. Улицы правильны, дома деревянные, украшены пригожими фасадами, и колонны с наружной стороны домов тут в большой моде. Обывателей много…», – вспоминал свой въезд в Арзамас бывший владимирский губернатор, князь Иван Михайлович Долгорукий, путешествовавший в 1813 году.

Без Арзамасского тракта – никак

Сегодня дорога из Нижнего Новгорода до города Арзамаса или наоборот составляет около 100 км и без учета пробок преодолевается всего часа за полтора. А лет 150-200 назад этот путь в 115 верст занимал от 12 часов, если вы губернаторский адъютант, и до трех дней, если вы в частной поездке, и вам не повезло с погодой или экипажем.

Арзамасский тракт был популярен. Из Нижнего по нему люди ехали если не в сам наш благословенный городок, то в Саранск, Тамбов, Пензу или переходили на Симбирский тракт, который прибегал в Арзамас со стороны Мурома и стремился дальше в припьянские степи. Ну, а сами арзамасцы по нему добирались до губернского начальства и Нижегородской ярмарки. Кроме этого, во второй половине XIX века с открытием пароходства на Волге и строительством железной дороги до Нижнего Новгорода изменились торговые пути, некогда шедшие через Арзамас. И волей-неволей нашим людям постоянно приходилось ездить в губернский город. Почему? Вот что об этом пишет краевед Н.М. Щегольков: «Дошло, наконец, и до того, что все товары в Арзамас и из Арзамаса везли чрез Нижний, где были ближайшие пристань и станция железной дороги. Чтобы выделать на арзамасских заводах кожу, меха, войлоки, сырье отправляли чрез Нижний, а выделанный товар опять везли до Нижнего на лошадях, чтобы сдать на пароход или железную дорогу. Приходилось платить лишнего на каждый пуд товара не менее 40 коп…. А это иногда был расход в 10% на стоимость товара». 

В общем, никак тогда было без Арзамасского тракта. Но, в отличие от больших трактов, арзамасский был очень петлистым. Сказывался непростой рельеф – дорога преимущественно была то песчаная и холмистая, то проваливалась в овраги, то долго шла по настеленным в болотистых долинах рек гатям.

Кроме этого, дорога всегда стремилась пройти по селу – для удобства путников, которые могли нуждаться в обеде, ночлеге или ремонте экипажа. Ямские станции тут были не так хороши, как на больших трактах, а потому путники сильно зависели от резвости лошадей, трезвости ямщика, погоды, а также крепости рессор и шин экипажа. А тут уж кому как повезет!

«Дорога из Нижнего до Арзамаса нехороша, гориста и песчана. Лошади не очень резвы и устают скоро», – писал все тот же князь Иван Михайлович Долгорукий.

«Дорога от Арзамаса до Нижнего показалась мне самой приятнейшею прогулкою: она идет обширными полями, покрытыми богатою жатвою всех родов хлеба. Притом поля сии не представляются в идее утомительных степей, как, например, в Тульской и Орловской губерниях. Напротив, они опушены кругом зелеными рощами и пересекаются речками и рвами, полными чистой воды. Одним словом, я думал, что путешествую по благословенной Силезии. Изобилие сего края поражает всякого мгновенно, как скоро въедешь в пределы Нижегородской губернии, несмотря даже, что деревни во Владимирской лучше и красивее выстроены», – не соглашается с ним русский академик, историк и географ, издатель и писатель Павел Петрович Свиньин, предпринявший это путешествие в период 1817–1820 годов.

В 1838 – 1839 годах из Нижнего Новгорода на Арзамас проезжал чиновник и литератор Михаил Павлович Жданов. Арзамасская дорога произвела на него неизгладимые впечатления.

«Дорога так дурна, что было невозможно даже минуты ехать рысью: одна только неволя могла принудить меня к такому несносному, мучительному путешествию. 114 верст от Нижнего до Арзамаса я ехал 24 часа, останавливаясь только для перемены лошадей», – писал он в своих путевых заметках.

Чехов был напуган

В общем, сколько людей, столько и мнений. Но современному арзамасцу, чудом очутившемуся в городе 200-летней давности, не без интереса было бы узнать, что путь на Нижний Новгород шел не через район станции Арзамас II, мимо Протопоповки и Пологовки, а… через нынешние улицы 3-ю Вокзальную и Льва Толстого, мимо Высокой горы и Хватовки к Соловейке. От Соловейки путь тянулся к Ломовке, а через нее к Волчихе и поворачивал на Криушу. И только тут более или менее начинал идти приблизительно там же, где сегодня проложен всем нам знакомый участок трассы Р-158: на Богоявление и дальше.

Кстати, где-то под Богоявлением в январе 1892 года писатель Антон Павлович Чехов был напуган метелью и лошадью, которая отчего-то понеслась вскачь, и путники сбились с пути. Эту ситуацию Чехов, бывший у помещика усадьбы Николаевки и деревни Белой Таможенниковской волости Евграфа Петровича Егорова по делу спасения крестьян от голода, описал в письмах. «Мороз лютый, ревет метель. Вчера поздно вечером меня едва не занесло в поле, сбились с дороги. Напугался – страсть!», – пишет Чехов одному адресату 18 января 1892 года и уже 22 января – другому об этом же: «Проехался я хорошо. Была лютая метель, и во един из вечеров я сбился с дороги, и меня едва не занесло. Ощущение гнусное». Интересно, что писатель даже не запомнил с первого раза название почтовой станции и пишет адресату: «Дело в том, что я посылал Вам свою корреспонденцию по такому адресу: «Станция Богоявленное, Нижегородского уезда». Между тем, оказывается по справкам, что ст. Богоявленное в Нижег. губ. нет, а есть ст. Богоявленье. Пожалуйста, наведите справки, получите мои письма и напишите мне».

Как видно, в Богоявлении была почтовая станция. Такие станции предписывалось ставить через каждые 20 верст. На станции можно было передохнуть, поесть, а главное – поменять лошадей, если путешественник добирался на «почтовых», так как почта работала по эстафетному способу. Если же ехали на своих, или, как раньше говорили, «на долгих», а не на почтовых лошадях, то и им, и экипажу тоже порой требовалась «техпомощь».

Экипажам в XVIII-XIX веках уделялось не меньше внимания, чем сегодня автомобилям. Летом пользовались кибитками, двухместными и четырехместными колясками, бричками и каретами. Зимой ездили в санях и возках. Последние представляли собой сани с кузовом в виде низенькой кареты с небольшими окошечками. Разумеется, род экипажа свидетельствовал о благосостоянии путешественника. В очень громоздких, но комфортабельных дорожных каретах были предусмотрены самые разнообразные принадлежности для путешествия.

Громоздкие экипажи лошади везли цугом – гуськом, по две в ряд. В один экипаж нередко запрягались от шести и более лошадей. Шестерку иногда запрягали в два ряда – впереди две лошади, и сзади четыре бок о бок. Число их зависело и от важности путешествующей персоны, но из-за плохих дорог часто являлось настоятельной необходимостью. Даже летом путешествовать оказывалось нелегко, не говоря уже о весенней и осенней распутице. А Арзамасский тракт с его подъемами и песками даже сухим летом требовал шестерки лошадей.

… И мужики с дубинами

Ремонт в дороге был тоже большой неприятностью. Найти кузнеца для ремонта импортного экипажа - это как сегодня попробовать отремонтировать «Мерседес» в какой-нибудь деревне.

Что касается содержания дорог, то правительство этому уделяло весьма пристальное внимание. Так, в 1817 году специальным Указом Александра I были утверждены новые правила устройства почтовых трактов: под дорогу отводилась полоса шириной 30 сажень (это почти 60 метров), из них 8 – 10 сажень предназначали непосредственно для проезжей дороги. По 5 сажень на каждой стороне отводили для канав и придорожных березовых аллей, остальная часть полосы, огражденной по бокам канавами, предусматривалась для прогона скота. Следить за состоянием дороги, канав и обсадки должны были местные крестьянские общины. За поваленное дерево поперек дороги общину могли оштрафовать, а кого-то, может, и высечь.

Надо сказать, что заботились и о безопасности переездов в плане защиты путешествующих от лихих людей. В XIX веке в летние ярмарочные месяцы проезжавшие по Арзамасскому тракту встречали тут через каждые 3 – 4 версты казачьи пикеты, защищавшие обозы и караваны с товарами. Свою дистанцию казаки объезжали верхом, а для усиления стражи иногда к 2-3 казакам с саблями и пиками присоединяли из близлежащих деревень по 1-2 крепкому крестьянину с дубинами. В случае нападения разбойников пикет мог оказать вооруженную помощь пострадавшим и даже подать сигнал бедствия соседним пикетам, поджигая высокие столбы, обернутые соломой

И это было не напрасно. О многих населенных пунктах ходила дурная слава. Так, в селении Митино стоял постоялый двор, и кого-то тут грабили, кто-то просто заезжал на постой, да и пропадал. Думается, любое местечко в то время, стоящее среди леса на пойменных болотах, имело шанс получить такую репутацию. А порой и сами путешественники, раздраженные утомительной дорогой, проявляли несдержанность. Вот вам «Правила для проезжающих на почтах, станционных чиновников и почтарей» 1808 года. Если кто-то из проезжающих нанес станционным смотрителям и почтарям оскорбления и побои, то он должен был уплатить штраф в размере 100 рублей в пользу Почтовой Экономической службы.

Но, несмотря на все усилия, путешествия по трактам были и изнурительными, и, прямо скажем, опасными. Арзамасский тракт тут не являлся исключением.

В заключении приведем строчки нашего краеведа Н.М. Щеголькова. Вот что он пишет о путешествиях в середине XIX века: «Сообщение с Нижним было самое мучительное. Ехать на своих лошадях или на одной нанятой лошади нужно было около 2-х суток, две ночи ночевать в дороге. На долгих, т. е. с кормами на тройке или на паре ехали более суток с расходом от 10 до 12 р. Чтобы ехать на почтовых или на вольных или переменных нужно было подыскать компаньонов, так как проехать на паре одному или двоим стоило одно 10 или 11 р. Самой хорошей езде от Арзамаса до Нижнего (112 верст) требовалось 17 часов, а то ехали и целые сутки, т. е. 24 часа. Дорога была гористая, грязная. Экипажи маленькие, неудобные, точно нарочно придуманные для мучения пассажиров, ямщики по этому тракту с исстари веков славились своей грубостью, не отставали от них далеко и содержатели почтовых станций. Сами станции были любимым жилищем мух, клопов и тараканов.　

Для путешествия от Арзамаса до Нижнего непременно требовалось особое дорожное платье, без него зимой можно было замерзнуть, осенью перепачкаться в грязи, а летом насквозь пропылиться. Бывало, в Нижегородской ярмарке все купцы едут с пристаней и вокзала - все люди, как люди, а наши арзамасцы на пыльных и грязных тарантасах, запыленные, с черными лицами, как арапы… Вот с какими прелестями было сопряжено тогда путешествие из Арзамаса в Нижний…».

Николай ЖИДКОВ.